Совсем скоро, 18 мая, народы многонационального Дагестана будут отмечать день рождения Сулеймана Стальского – поэта-патриота, интернационалиста и общественного деятеля.
Будущему Гомеру XX века пришлось пройти суровые университеты жизни. Десятки лет провёл он в поисках куска хлеба в Гяндже, на строительстве моста через Сырдарью в знойных степях Средней Азии, на нефтяных промыслах Баку.

За годы скитаний многое увидел Сулейман.

«А главное, я узнал, что везде и всюду было одинаково трудно рабочему человеку, что уйти от самого себя невозможно», – признавался поэт.

Но несчастья не сломили его, напротив, пробудили в нём великий протест:

«Поэт, если только он не труп, молчать не может. Ему против его воли будет тревожно от плохого и радостно от хорошего, а скрыть от мира, сохранить для себя свою песню ему не удаётся».

Поэтическое искусство явилось для него формой активного отношения к жизни, способом изложения житейской мудрости.

Сулейман черпал песню не из отвлечённых представлений о добре и зле, а из глубины народной души, из народных страданий. Как показала жизнь, наиболее зрелыми в идейно-художественном смысле оказались произведения Стальского на морально-дидактические темы, философская и религиозная лирика, афористика и любовная лирика, хотя составители его сборников большей частью популяризировали одическую поэзию, допускали вольности отбора и перевода, что приводило к фальсификации творчества поэта. Переводчики сплошь и рядом добавляли к переводным произведениям строфы, целые главы, отсутствующие в подлиннике, искажали идейное содержание и переиначивали авторский замысел.

Сулейман говорил, «дело поэта – гордое дело». «Будь верен слову, как своей совести, и тогда не будут рождаться стихи с восковыми ногами», – это первый и самый важный нравственный урок Стальского

Сулейман Стальский – основоположник советской дагестанской литературы. Это знают все. Знают и то, что счастливо сложился советский период его жизни: поэт достиг самых высоких вершин поэтической славы. Но не все еще знают о белых страницах в биографии Сулеймана, связанных с годами культа личности.

В 1930-е годы, когда «социальный заказ» обрёл угрожающе-настойчивый характер, самобытного поэта, умеющего создавать одические произведения, воспринимали главным образом как политического лирика. Между тем он не сводил свое творчество к воспеванию «утренней звезды», закрывая глаза на противоречия, репрессии и беззаконие тех лет.

Как известно, Сулеймана Стальского и учёного, литературоведа Гаджибека Гаджибекова связывала большая многолетняя дружба. Гаджибеков много сил отдал систематизации творчества поэта дореволюционного и советского периодов. Он записал и восстановил со слов друга тысячи строк, сделал подстрочные переводы стихов и поэм, в частности «Думы о Родине», «Песнь о Дагестане». Об этом пишет Наталья Капиева в книге «Жизнь, прожитая набело».

О том, как Сулейман приезжал в Махачкалу в августе 1937 года, после ареста Гаджибека Гаджибекова, в поисках справедливости, в подробностях стало известно от супруги последнего Зулейхи Султановой, проживавшей тогда в городе Баку. Хорошо зная Гаджибекова, Стальский не мог смириться с тем, что друга объявили «врагом народа», считал это недоразумением, которое должно быстро проясниться. Увы, он переоценил свои возможности. С народным поэтом не захотели и говорить. Вскоре он узнал, что арестован и Нажмудин Самурский.

По свидетельству покойного профессора А. Алекберова, горе старого поэта удваивалось ещё тем, что Сорокин, сменивший Н. Самурского на посту секретаря обкома партии, и Ломоносов, возглавлявший НКВД республики, требовали от поэта публичного разоблачения в стихах «врагов народа» – Н. Самурского и его единомышленников.

Поэт не мог нарушить свои же заповеди: «Правду говорить нельзя, а неправду говорить в стихах невозможно». Но он не мог отречься и от других слов: «Поэт, если он только не труп, молчать не может».

И он заговорил. Последний раз прочел Сулейман Стальский свои стихи на площади Ленина 7 ноября 1937 года. Обращены они были к благодарному народу, который всегда понимал своих сыновей и всегда поймет. Сорокин и Ломоносов выразили свое крайнее недовольство в связи с подтекстом угроз.

Иначе Сулейман поступить не мог, ибо, как он сам говорил, «дело поэта – гордое дело». Он понял, что вновь испортились весы времени, и вернулся в родное село очень удручённым. Через несколько дней его не стало…

«Будь верен слову, как своей совести, и тогда не будут рождаться стихи с восковыми ногами», – это первый и самый важный нравственный урок Стальского.

А мы скажем: слава Сулейману, слава классикам литературы, одержимым и мудрым, которые вопреки всем невзгодам времени упорно и настойчиво строили высокий храм дагестанской поэзии, в чьем творчестве мы всегда найдём верные ответы.