О творчестве Сабират Омаровой и Гасана Раджабова

Гаджи Алхасов

Говоря о состоянии агульской литературы, лишь недавно я сетовал на то, что в ней в последнее время не наблюдается приток свежей творческой «крови». Но иногда бывает, что радуешься оттого, что ошибся в своих прежних выводах.

Данный случай как раз из разряда подобных казусов. А дело в том, что когорта агульских поэтов за это время пополнилась еще двумя неожиданными именами. Это Сабират Омарова и Гасан Раджабов.Оба они, как оказывается, давно сотрудничают и довольно уверенно продвигаются в этой сфере.

Сабират Омарова родилась в селении Бедюк, выросла в поселке Дружба Каякентского района и проживает в Москве. Она дочь известно агульского поэта старшего поколения Габибуллаха Омарова, которая решила идти по следам родного отца.

Гасан Раджабов — коренной ричинец, живет в родном ауле и никуда выезжать за его пределы не собирается. Оба они двуязычны, пишут на родном и русском языках и оба работают в двух направлениях — песенном и собственно поэтическом. Можно даже сказать по секрету, что тексты многих песен, входящих в репертуар артистов агульской эстрады являются плодом их успешного творческого труда. Но здесь нас больше интересуют их усилия, направленные в собственно поэтическое русло.

Если о поэзии рассуждать в общем плане, то необходимо сказать, и мы это не раз уже подчеркивали, что преимуществом агульской литературы является то, что сам творческий процесс здесь воспринимается не на уровне отдельных стихов или их циклов, а на уровне художественных концепций, что не характерно остальной части дагестанской литературы. Это обстоятельство, безусловно, повышает ее ценность, как некоторого качественно более значимого явления.

Кроме того на практике такое понимание и восприятие поэтического творчества привело к тому, что агульская литература в конечном итоге стала выделяться на общем фоне других литератур региона. И характеризуется это явление не только многообразием направлений и стилей, но и ярко выраженными индивидуальными особенностями художественных методов исполнения произведений и манерами воплощения в них своих замыслов авторами. Это, откровенно говоря, многого стоит. По большому счету, в этом и заключается суть настоящего созидательного процесса. Более масштабно такое развитие мы наблюдаем лишь в русской литературе периода Серебряного века.

С этой точки зрения стихи Гасана Раджабова можно расценивать, как успешная попытка сочетания внутренней структуры агульской традиционной поэзии, ее души с формальными признаками европейских стихов. Это и рифма, и не характерный для традиционной поэзии размер, и используемые изобразительные средства и т.д.

Причем это стремление сочетать признаки двух форм стихосложения в одном произведении отмечается не только на уровне стихов, написанных на родном языке, но и на уровне произведений воплощенных в художественную форму с помощью русского языка. А в целом ощущение от знакомства со стихами Г.Раджабова можно расценить как приятное удивление. Они равномерны в своем течении, спокойны и подкупают читателя своим ласковым и человечным подтекстом.

У Сабират Омаровой же манера письма прямо противоположная. Ей характерны усложненные поэтические модули и непростые образы в стихах на родном языке, к созданию которых она стремиться через насыщение художественной ткани стихов малоиспользуемыми на бытовом уровне пластами лексики — архаизмов, историзмов и т.д.

Возвращая в речь, таким образом, забытые слова, она обогащает язык и открывает новые возможности для поэзии. И не только. В данном случае такой подход служит еще и художественным методом, с помощью которого решаются определенные задачи. Так, например, складывается впечатление, что автор стремиться, вместе с ушедшими словами, вернуть назад и давно минувшие времена, в бурных потоках которых скрываются важные для нее вещи. У нее все помыслы и переживания, выраженные в стихах, направлены в прошлое, где остались ее молодые годы. Это похоже на борьбу автора со временем, которая безжалостно уносит все, что ей дорого в мир, откуда нет возврата.

С другой стороны, возможно, здесь в какой-то мере чувствуется и влияние отца, которому также была характерна схожая творческая манера.
Также на грани фола, на грани возможной остроты человеческих чувств С.Омарова стремиться выразить свое отношение к жизни и окружающему миру и в своих русскоязычных стихах. Таковы ее стихи, как «Папа», «Мираж» и др. Но наиболее ярким в этом плане можно считать стихотворение «Научи меня жить», которое звучит как реквием женщины, которой пугает фатализм судьбы, поэтому из всех своих сил сопротивляется ей, желая сохранить себя в полноте жизненных ощущений, а не в качестве пылинки затерянной в завихрениях вселенной.

О творчестве С.Омаровой и Г.Раджабова можно говорить долго. Но лучше, чтобы всю красоту их произведений почувствовали сами читатели. Конечно, стихи не лишены некоторых моментов, требующих вмешательства со стороны. Вначале даже думал, предлагаемые к вниманию читателей произведения, кое—где подправить. Но затем решил сохранить все, как есть. Все-таки авторская рука больше говорит о нем, чем посторонние оценки.

А исправления можно внести и потом. Это дело поправимое. Главное — стихи и С.Омаровой и Г.Раджабова сопряжены с востребованными самой жизнью установками, а не являются пустозвонным громыханием никчемных виршей дилетантов.
И завершая это небольшое предисловие, хочу пожелать обоим авторам дальнейшего творческого роста и неиссякаемых поэтических замыслов. А читателям напомню, что чудеса, особенно творческие совершаются вот так, как стихи С.Омаровой и Г.раджабова, в тишине, без шумных публичных истерик, психологических ломок и «комплексов бога», что, к сожалению, характерно в наше время некоторым, как Дон Кихот, витающим в облаках особам.

Гасан Раджабов

Душа в печали

Остался ли в горах родник,
Где мы руками ил копали?
В душе храню, Агул, твой лик,
С тобой в разлуке, я в печали.

Забытый блеск далёких дней,
Мне душу тронуло до боли.
Как жили люди среди камней,
Но всё же счастливы ведь были?!

Остался ли в горах тот дом,
Отцовский дом — где нас ласкали?
Он стал для нас как в горле ком,
С собой не взять, душа в печали.

Тот дом молитвой озарённый,
Стоит открытый всем ветрам,
Руками дедов сотворённый,
Гнездом он стал в горах орлам.

Дороги все ведут в Агул!
И помнят люди день вчерашний.
Немало же горя он хлебнул —
Забытым быть не суд ли страшный?

Осталась ли в горах та честь?
Клянусь Аллахом, она важнее!
Отправьте горы, вашу весть,
Ведь вам судить, ведь вам виднее.

Художник нарисуй…

Художник нарисуй мне жизнь,
Добавь чуть больше светлых красок,
Помятый холст к себе приблизь,
Поставь людей на месте масок.

Пролей вино чуть-чуть на холст,
Любовь и страсть в нём отразиться.
А кисть в руках твоих не толст?
Вино течёт, вот, с угла струится.

Счастливых дней, добавь чуть больше,
Дублируй красками любовь.
Улыбок радости, рисуй-ка чаще,
Глаза влюблённых обводи ты вновь.

Какого цвета счастье я не знаю,
Чуть больше солнца и смеющих лиц.
Тебе Творец я жизнь свою доверяю,
Пиши красиво, чтоб хотелось жить.

Убрать прошу растраченные годы,
Из книги судеб вырви мой листок.
А где же счастье покажи подходы,
В этом, как ведомо всем, ты знаешь толк.

Сабират Омарова

Мираж

Ты — мой придуманный мираж,
Мной нарисованный портрет.
Моих снов полуночных страж,
Тебя в моей Вселенной нет.

Ты крик, что рвется из груди.
Ты, как огонь, горишь внутри,
Как боль пылающей души,
Всю ночь — до утренней зари.

Не чувствуя ни рук, ни ног.
Тебя ищу я столько лет.
Но Запад пуст и пуст Восток,
Напрасен труд — тебя здесь нет…

Как пулей ранена тобой,
И без крыльев полета нет…
Но быть хочу тебе звездой,
Где мы едины, как бог и свет!

Папа

Хочу сказать тебе о главном, папа.
Но трудно к чувствам подобрать слова.
Из глаз не перестают слезы капать
И кружится в тумане голова.

В обители иной приют твой ныне.
Но в душе моей ты всегда со мной.
И когда от боли сердце стынет
Я по вечерам беседую с тобой…

Подходит день печальной даты,
О, как нелегко нести груз утрат —
Памяти плата тяжела как латы,
И душу вспоминания бередят.

В толпе людей тебя ищу я снова,
Но жизнь в другие окрасилась цвета
И, как в детстве, отцовского слова
Жду напрасно — безмолвствует пустота.

Век иной уже…, и я уже другая.
И книги твои, вот, уложены вряд,
Но сквозь страницы их, нас оберегая,
Мир пронизывает твой любящий взгляд.

Научи меня жить…

Научи меня жить, научи, ты сильный…
Без слез и обид пусть текут мгновения,
Освети мой путь светом своим синим —
В душе усталой исчезнут сомнения.

Научи меня жить не наполовину,
Знай, без тебя в пути я потеряюсь,
Во вселенной этой с тобой разминусь,
В лабиринтах судьбы тебя растеряю.

Научи меня жить, все отдам, что имею.
Изранено сердце…, а я еще верю,
Но сломанные крылья сложить не сумею,
В свой замкнутый мир открой же мне двери.

Научи меня жить,
ты же сильный…