Охладившиеся скалы отдавали прохладу утренней росы, по ущельям скал поднимался беззаботный молодой утренний туман, а по небу плыли маленькие стайки облаков, будто корабли с белоснежными парусами, плыли в далёкие края.
С восходом солнца издали, на вершинах гор, виднелись каменные «тумбы», которые помнили тёплые руки многих горцев, шершавые руки которых не раз восстанавливали их. Они веками стояли, напоминая о себе, и держались, будто подпирали само небо. Ашуги в старину слагали о них песни, но время оставило агулам лишь легенды.
С ранней весны старики, тряся бородами, с нетерпением ожидали и собирались к борозде, сушили семена ржи и ячменя, точили лемехи, намачивали и смазывали колёса арбы, готовили плуга. Им не хватало терпения — хотелось поскорее выйти с валунами на пашню, вонзить соху в живое свежее поле и начать пахоту. Весна пролетала быстро, работы в горах бывало без конца.
К вечеру холодало, все собирались дома. Семья усаживалась на овчинные шкурки, вела долгие разговоры; дети, усевшись на колени, перебирали шерсть, шутили друг над другом; старшие командовали над младшими. Мать, как хранительница очага, готовила еду, часто поправляла огонь в очаге.
В весенние праздничные дни готовили пшеничную кашу с небольшим куском курдюка. Старые обычаи и обряды все еще держались в народе: прежде чем накормить семью, хозяйка, зачерпнув деревянной ложкой, плескала жир с бульона в костёр.
Дед обычно напевал, что жизнь человека коротка, как летние ночи, развлекал детей разными песнями, напевал: «Чабан, дождь идёт… Из бурки сделай чердак. Твоя любимая замуж выходит, из глаз сделай булах». Напевал, как народ борется за свое будущее, за свою жизнь. Слезы застилали глаза. Пели струны, удивительные звуки чунгура — так люди гор коротали ночи. Старик задумчиво, не отрываясь от прелестей народной музыки, давал наказы на следующий день.
От светильника шёл дым столбом, мотыльки, летя на свет лампы, падали обжигаясь. На брёвнах потолочного перекрытия, рисуя разные фигурки, ложились слойки дыма. Тяжёлая тёмная ночь погружала людей в сон. Спали все вместе, не раздеваясь, грея друг друга телами.
Как только в очаге потухал огонь, холод проникал в комнату во все щели. Прикрываясь тулупами из овчины, ложились рядом. Так и засыпали. Короток был сон горцев.
Едва начинало светать; увидев небо в маленьком окошке, обтянутом бычьим пузырем, горцы брались за работу. Женщины с утра доили коров, гнали в поле скот, убирали за ними навоз. Еще при свете больших звезд мужчины запрягали быков и под шум подвод, со скрипом колес отправлялись в поля.
Прицепив черную папаху на голову, как прибитую, на затылок, обнажив выпуклый в бисеринках пота лоб, держа быков за подводу, аксакалы торопились быстрее использовать утренние благоприятные часы. Солнце заставало всех за работой. В воздухе стояло пенье птиц.
С разных сторон носились возгласы пахарей, погонявших упряжки. В уступах скалистых вершин простирались поля, засыпанные семенами ржи и ячменя. Сухая земля на глазах превращалась в надежду на драгоценный хлеб.
Закончив работу, усталые, утомлённые солнцем горцы, оглядываясь кругом, довольные работой, подшучивали над соседями, немного отставшими, предлагали помощь. О красоте гор слагали песни. А под ногами свежестью пахла весенняя земля, давая надежды на хороший урожай. Во всём этом таилась жизнь…
Хасбулат Гамзатов
