О творчестве Сабират Омаровой и Гасана Раджабова
Гаджи Алхасов
![]() |
![]() |
Говоря о состоянии агульской литературы, лишь недавно я сетовал на то, что в ней в последнее время не наблюдается приток свежей творческой «крови». Но иногда бывает, что радуешься оттого, что ошибся в своих прежних выводах.
Данный случай как раз из разряда подобных казусов. А дело в том, что когорта агульских поэтов за это время пополнилась еще двумя неожиданными именами. Это Сабират Омарова и Гасан Раджабов.Оба они, как оказывается, давно сотрудничают и довольно уверенно продвигаются в этой сфере.
Сабират Омарова родилась в селении Бедюк, выросла в поселке Дружба Каякентского района и проживает в Москве. Она дочь известно агульского поэта старшего поколения Габибуллаха Омарова, которая решила идти по следам родного отца.
Гасан Раджабов — коренной ричинец, живет в родном ауле и никуда выезжать за его пределы не собирается. Оба они двуязычны, пишут на родном и русском языках и оба работают в двух направлениях — песенном и собственно поэтическом. Можно даже сказать по секрету, что тексты многих песен, входящих в репертуар артистов агульской эстрады являются плодом их успешного творческого труда. Но здесь нас больше интересуют их усилия, направленные в собственно поэтическое русло.
Если о поэзии рассуждать в общем плане, то необходимо сказать, и мы это не раз уже подчеркивали, что преимуществом агульской литературы является то, что сам творческий процесс здесь воспринимается не на уровне отдельных стихов или их циклов, а на уровне художественных концепций, что не характерно остальной части дагестанской литературы. Это обстоятельство, безусловно, повышает ее ценность, как некоторого качественно более значимого явления.
Кроме того на практике такое понимание и восприятие поэтического творчества привело к тому, что агульская литература в конечном итоге стала выделяться на общем фоне других литератур региона. И характеризуется это явление не только многообразием направлений и стилей, но и ярко выраженными индивидуальными особенностями художественных методов исполнения произведений и манерами воплощения в них своих замыслов авторами. Это, откровенно говоря, многого стоит. По большому счету, в этом и заключается суть настоящего созидательного процесса. Более масштабно такое развитие мы наблюдаем лишь в русской литературе периода Серебряного века.
С этой точки зрения стихи Гасана Раджабова можно расценивать, как успешная попытка сочетания внутренней структуры агульской традиционной поэзии, ее души с формальными признаками европейских стихов. Это и рифма, и не характерный для традиционной поэзии размер, и используемые изобразительные средства и т.д.
Причем это стремление сочетать признаки двух форм стихосложения в одном произведении отмечается не только на уровне стихов, написанных на родном языке, но и на уровне произведений воплощенных в художественную форму с помощью русского языка. А в целом ощущение от знакомства со стихами Г.Раджабова можно расценить как приятное удивление. Они равномерны в своем течении, спокойны и подкупают читателя своим ласковым и человечным подтекстом.
У Сабират Омаровой же манера письма прямо противоположная. Ей характерны усложненные поэтические модули и непростые образы в стихах на родном языке, к созданию которых она стремиться через насыщение художественной ткани стихов малоиспользуемыми на бытовом уровне пластами лексики — архаизмов, историзмов и т.д.
Возвращая в речь, таким образом, забытые слова, она обогащает язык и открывает новые возможности для поэзии. И не только. В данном случае такой подход служит еще и художественным методом, с помощью которого решаются определенные задачи. Так, например, складывается впечатление, что автор стремиться, вместе с ушедшими словами, вернуть назад и давно минувшие времена, в бурных потоках которых скрываются важные для нее вещи. У нее все помыслы и переживания, выраженные в стихах, направлены в прошлое, где остались ее молодые годы. Это похоже на борьбу автора со временем, которая безжалостно уносит все, что ей дорого в мир, откуда нет возврата.
С другой стороны, возможно, здесь в какой-то мере чувствуется и влияние отца, которому также была характерна схожая творческая манера.
Также на грани фола, на грани возможной остроты человеческих чувств С.Омарова стремиться выразить свое отношение к жизни и окружающему миру и в своих русскоязычных стихах. Таковы ее стихи, как «Папа», «Мираж» и др. Но наиболее ярким в этом плане можно считать стихотворение «Научи меня жить», которое звучит как реквием женщины, которой пугает фатализм судьбы, поэтому из всех своих сил сопротивляется ей, желая сохранить себя в полноте жизненных ощущений, а не в качестве пылинки затерянной в завихрениях вселенной.
О творчестве С.Омаровой и Г.Раджабова можно говорить долго. Но лучше, чтобы всю красоту их произведений почувствовали сами читатели. Конечно, стихи не лишены некоторых моментов, требующих вмешательства со стороны. Вначале даже думал, предлагаемые к вниманию читателей произведения, кое—где подправить. Но затем решил сохранить все, как есть. Все-таки авторская рука больше говорит о нем, чем посторонние оценки.
А исправления можно внести и потом. Это дело поправимое. Главное — стихи и С.Омаровой и Г.Раджабова сопряжены с востребованными самой жизнью установками, а не являются пустозвонным громыханием никчемных виршей дилетантов.
И завершая это небольшое предисловие, хочу пожелать обоим авторам дальнейшего творческого роста и неиссякаемых поэтических замыслов. А читателям напомню, что чудеса, особенно творческие совершаются вот так, как стихи С.Омаровой и Г.раджабова, в тишине, без шумных публичных истерик, психологических ломок и «комплексов бога», что, к сожалению, характерно в наше время некоторым, как Дон Кихот, витающим в облаках особам.
Гасан Раджабов
Душа в печали
Остался ли в горах родник,
Где мы руками ил копали?
В душе храню, Агул, твой лик,
С тобой в разлуке, я в печали.
Забытый блеск далёких дней,
Мне душу тронуло до боли.
Как жили люди среди камней,
Но всё же счастливы ведь были?!
Остался ли в горах тот дом,
Отцовский дом — где нас ласкали?
Он стал для нас как в горле ком,
С собой не взять, душа в печали.
Тот дом молитвой озарённый,
Стоит открытый всем ветрам,
Руками дедов сотворённый,
Гнездом он стал в горах орлам.
Дороги все ведут в Агул!
И помнят люди день вчерашний.
Немало же горя он хлебнул —
Забытым быть не суд ли страшный?
Осталась ли в горах та честь?
Клянусь Аллахом, она важнее!
Отправьте горы, вашу весть,
Ведь вам судить, ведь вам виднее.
Художник нарисуй…
Художник нарисуй мне жизнь,
Добавь чуть больше светлых красок,
Помятый холст к себе приблизь,
Поставь людей на месте масок.
Пролей вино чуть-чуть на холст,
Любовь и страсть в нём отразиться.
А кисть в руках твоих не толст?
Вино течёт, вот, с угла струится.
Счастливых дней, добавь чуть больше,
Дублируй красками любовь.
Улыбок радости, рисуй-ка чаще,
Глаза влюблённых обводи ты вновь.
Какого цвета счастье я не знаю,
Чуть больше солнца и смеющих лиц.
Тебе Творец я жизнь свою доверяю,
Пиши красиво, чтоб хотелось жить.
Убрать прошу растраченные годы,
Из книги судеб вырви мой листок.
А где же счастье покажи подходы,
В этом, как ведомо всем, ты знаешь толк.
Сабират Омарова
Мираж
Ты — мой придуманный мираж,
Мной нарисованный портрет.
Моих снов полуночных страж,
Тебя в моей Вселенной нет.
Ты крик, что рвется из груди.
Ты, как огонь, горишь внутри,
Как боль пылающей души,
Всю ночь — до утренней зари.
Не чувствуя ни рук, ни ног.
Тебя ищу я столько лет.
Но Запад пуст и пуст Восток,
Напрасен труд — тебя здесь нет…
Как пулей ранена тобой,
И без крыльев полета нет…
Но быть хочу тебе звездой,
Где мы едины, как бог и свет!
Папа
Хочу сказать тебе о главном, папа.
Но трудно к чувствам подобрать слова.
Из глаз не перестают слезы капать
И кружится в тумане голова.
В обители иной приют твой ныне.
Но в душе моей ты всегда со мной.
И когда от боли сердце стынет
Я по вечерам беседую с тобой…
Подходит день печальной даты,
О, как нелегко нести груз утрат —
Памяти плата тяжела как латы,
И душу вспоминания бередят.
В толпе людей тебя ищу я снова,
Но жизнь в другие окрасилась цвета
И, как в детстве, отцовского слова
Жду напрасно — безмолвствует пустота.
Век иной уже…, и я уже другая.
И книги твои, вот, уложены вряд,
Но сквозь страницы их, нас оберегая,
Мир пронизывает твой любящий взгляд.
Научи меня жить…
Научи меня жить, научи, ты сильный…
Без слез и обид пусть текут мгновения,
Освети мой путь светом своим синим —
В душе усталой исчезнут сомнения.
Научи меня жить не наполовину,
Знай, без тебя в пути я потеряюсь,
Во вселенной этой с тобой разминусь,
В лабиринтах судьбы тебя растеряю.
Научи меня жить, все отдам, что имею.
Изранено сердце…, а я еще верю,
Но сломанные крылья сложить не сумею,
В свой замкнутый мир открой же мне двери.
Научи меня жить,
ты же сильный…
Iуьрус чlалалди ликlи шаирари фи хайир ицlа агъул чlалас?
Iуьрус чlалалди ликlи шаирар фи хайир ицlа агъул чlалас?